Армию хоронят контрабасы

Солдаты-контрактники появились в России в 92-м году вскоре после распада СССР. Еще наши войска стояли в Германии и Прибалтике, а уже были смешанного состава и уже шел разговор о том, что ненавистный призыв вскоре наконец прекратится.
       Число контрактников (или «контрабасов», как называют в войсках) быстро превысило 100 тыс. человек и на том застопорилось — вот уже 10 лет, как колеблется от 110 до 140 тыс. Причем почти сразу выяснилось, что с контрактниками проблем не меньше, чем с призывниками, и что особого повышения боеготовности с их появлением не наблюдается.
       После не слишком удачных десяти лет сплошных экспериментов нынешний министр обороны Сергей Иванов затеял еще один — в Псковской 76-й дивизии ВДВ. Результат почему-то вышел прежний. С трудом набрали один парашютно-десантный полк, а и то получилось, что во многом из всякого сброда.
       Местные псковские идти записываться волонтерами не пожелали. «Контрабасов» набирали по всем гарнизонам ВДВ. В некоторых случаях, сообщает Наталия Гулевская из псковского комитета солдатских матерей, контрактников привозили из других городов самолетом только перед приездом начальников из Москвы, показать успешность «эксперимента», а после инспекции вывозили.
       В конце концов, проблему набора бойцов решили, «уговорив» определенное число солдат-призывников подписаться в 76-ю на контракт. В принципе это выгодно — платят больше, свободы в смысле увольнительных тоже больше, а время срочной службы — идет. Закончится срок — можно рвать контракт и — домой. Правда, если в 2008-м, как обещает Владимир Путин, срок обязательной службы сократят до одного года, нынешняя, как в Пскове, практика набора «добровольцев» станет невозможна.
       Офицеры ВДВ жалуются, что псковские «контрабасы» после получки массово уходят в самоволку и не возвращаются, пока все не пропьют. Гулевская утверждает, что «пьяные контрактники буянят» на улицах Пскова и что «контрактники хуже призывников».
       76-я — отнюдь не первая часть целиком из контрактников. В 1995—1996 гг. в Ханкале близ Грозного была развернута печально знаменитая 205-я «вечно пьяная» бригада «постоянного базирования в Чечне». В ходе боев за Грозный в августе 96-го бригада понесла большие потери, по сути, была разгромлена и утратила остатки боеспособности. После хасавюртовских соглашений была выведена в Буденновск, где пьяные контрактники еще долго терроризировали местное население.
       С 92-го года у нас сложились три типа воинов-контрактников. Прежде всего это женщины — жены офицеров и прапорщиков (до 50 процентов контингента по стране), которых нанимают в том числе на боевые должности пулеметчиц и минометчиц, чтобы дать вторую зарплату в семью в провинции, где трудно найти работу. Они не пьют и старательны. Многие просто сидят дома с детьми, а солдатами только числятся. В Чечню, на войну, их, конечно, никто не шлет. Командира, который идет навстречу офицеру, нанимая его жену, принято «благодарить».
       Другой тип контрактника — местные безработные мужики в российской провинции и странах СНГ (Грузия, Армения, Таджикистан), которые нанимаются ради заработка. Служат часто старательно, но если часть вдруг перемещается, особенно на войну, как, скажем, американцы пару месяцев назад из Техаса в Ирак, — массово увольняются-разбегаются. Они не воевать нанимались.
       И наконец, социально неустроенные странные личности, готовые воевать в нынешней армии за деньги или просто потому, что им нравится безнаказанно убивать, грабить и насиловать. Особенно часто встречаются в Чечне.
       Текучесть кадров среди российских контрактников очень высока. С юридической точки зрения в Чечне нет войны, и уволиться контрактник может в любую секунду, в принципе прямо в ходе боевой операции — положить на землю автомат и отправиться домой. Это законно и юридически — не дезертирство. Естественно, что для поддержания хоть какого-то подобия дисциплины и порядка среди контрактников наши офицеры прибегают к проверенным методам — поощряя дедовщину, поддерживая неформальных лидеров, которые завоевывают «авторитет» в казарме по большей части кулаками и насилием, нередко — наличием криминального прошлого.
       Набор подобных «контрабасов» взамен призывников не решает и не может решить коренных проблем российских Вооруженных сил. Принципиально новой армии нужны принципиально другие офицеры, гордые своим званием, дорожащие корпоративной честью и не лебезящие перед начальством, потому что им и так государство платит приличные деньги. (То есть такие, как в американских ВС.)
       Нужны другие генералы, а не те, что у нас только и смотрят, что «скомандирить» из движимого, а еще лучше — недвижимого имущества. (Подчиненным тотальное генеральское воровство хорошо известно — внутри одного организма не утаишь, и это знание окончательно разлагает офицерский корпус.)
       Нужны, естественно, профессиональные унтер-офицеры (сержанты), которые, как в современных западных армиях, как в старой царской, одни только и могут покончить с дедовщиной и установить порядок в подразделениях. У нас профессиональных унтер-офицеров нет, но в последнее время об этом хотя бы стали много говорить. И в послании Путина вставлена строка, и руководители «Единой России» о том говорят.
       Известно, что по части теоретических разговоров Россия всегда была передовой страной. Кстати, исходя из общих соображений, нынешние Вооруженные силы, разделенные на МЧС, ФСБ, МВД, МО и прочие «армии», в нынешнем виде в принципе нереформируемы, поскольку они где-то в четыре раза по численности больше того, что страна в силах содержать. Эту теорию, собственно, и подтвердил эксперимент в Пскове.

10 июля 2003 г. Павел Фельгенгауэр
Источник: www.novaygazeta.ru

• ПОСЛЕДНИЙ ПРИЗЫВ ОФИЦЕРОВ ЗАПАСА
• Круглый стол по вопросам призыва 2009: взгляд военных и правозащитников.
• В армию после выпускного?
• Обжалование незаконного решения о призыве после отправки на службу
• Противники «призыва» тормозят военную реформу
• Дефекты правового регулирования определения категории годности по состоянию здоровья к военной службе граждан, подлежащих призыву на военную службу